Критика

На сегодняшний день авторитет современного прозаика Дины Рубиной не вызывает сомнения. Ее книги издаются и переиздаются с завидным постоянством как в России, так и за рубежом. Каждое новое произведение писательницы становится объектом пристального внимания читателей и исследователей. Художественный мир произведений Дины Рубиной захватывает своим неповторимым колоритом, оригинальностью и яркостью образов. 

В центре современных споров литературоведов и критиков стоит вопрос о статусе Дины Рубиной и ее творчества в литературном процессе. Одни говорят о постмодернистском характере ее прозы, другие называют Рубину в ряду русскоязычных авторов Израиля, третьи склоняются к тому мнению, что произведения писательницы не лишены черт так называемой "женской прозы". Единственное, что не вызывает споров — это то, что Дина Рубина — действительно выдающийся прозаик, создающий неповторимые и оригинальные произведения, сформировавший свой узнаваемый стиль и характер повествования. Ее произведения, как это часто бывает с вещами, созданными талантливым художником, не остаются в условных рамках того или иного явления, а всегда существуют на границе разных жанров, направлений и традиций. 

"Синдикат" (2004), произведение, которое сам автор определяет как роман-комикс, по праву можно и должно считать одной из вершин творчества современного прозаика. Это текст, существующий на границе двух литературных жанров. Автор создает принципиально новую литературную форму, совмещая два противоположных жанра литературы в пределах одного произведения. Дина Рубина добивается взрывного эффекта за счет совмещения несовместимого, а именно жанра "низкого", к каким литературоведы относят комикс и "высокого" жанра, то есть романа. 

Почти шестьсот страниц текста, без каких бы то ни было иллюстраций, таких, какие мы привыкли видеть в традиционном комиксе; текста, разделенного на главы, взаимосвязанные друг с другом, сохраняющие сюжетную логику повествования — вот что представляет собой на первый взгляд роман-комикс "Синдикат". Мы пробегаем страницы глазами и не находим каких либо признаков "бульварного чтива", не видим броских и ярких картинок, "пузырей"-"филактеров", в которых обычно помещается комиксовый текст, растерянно возвращаемся в начало произведения, начинаем читать. И вот тут то перед нашим мысленным взором возникает калейдоскоп ярких кадров, проносятся лица, события, судьбы, которые, кажется, протяни руку, и сможешь потрогать, прикоснуться к ним. Необходимый для жанра комикса видеоряд реализуется при помощи слова. Слово создает не только визуальный эффект, но и тактильный. Именно поэтому создается впечатление, что некоторые из возникающих в воображении иллюстраций глянцево переливаются, другие нарисованы на шершавой на ощупь бумаге, третьи — черно-белые и оставляют на пальцах типографскую краску, которую тут же хочется смыть с рук. Они, эти нарисованные словом картинки, разные, противоречивые, порой абсурдные и необыкновенно захватывающие. 

Во вводном слове к произведению, своеобразном предисловии, автор делает акцент на том, что "персонажи романа всего лишь рисованные фигурки, как это и полагается в комиксах", тем самым обосновывая жанровое определение текста. 

Таким образом, мы имеем возможность убедиться в том, что понятие "комикс" в жанровой формулировке — это не случайность и не рекламный ход, но жанровое определение, принципиально важное для автора, а, следовательно, и для читателя. 

Произведение это внешне вполне соответствует представлению о классическом романе: эпическое произведение, большая литературная форма, но форма, не способная реализовать всю оригинальность текста, авторский замысел, своеобразный художественный мир "Синдиката". 

Текст имеет нулевое начало: главная героиня попадает в совершенно иной, комиксовый мир, а точнее "в безумную Россию, где ее подстерегают ежеминутные разнообразные ужасы", как в первый же день ее пребывания в этой стране сообщает глава департамента Бдительности той организации, куда героиню "отправляют на службу". Примечательно и то, что сроки службы героини в данной организации оговорены заранее — ей предстоит пробыть в России три года. Уже на этом этапе мы сталкиваемся с определенными противоречиями: с одной стороны в центре произведения, бесспорно, находиться центральная героиня, вся система персонажей так или иначе связана с этой фигурой, героиня является своеобразным костяком этой системы — налицо романные характеристики, если бы не одно "но". Мы уже говорили о том, что героиня "поселяется" в художественном мире произведения лишь на три года, она попадает в сплоченное общество Синдиката одномоментно, она, своего рода, прохожий в этом мирке, а значит непредвзятый наблюдатель. Главная героиня всегда будет находиться на достаточном расстоянии от происходящего, на таком расстоянии, с которого можно лучше разглядеть вырисовывающиеся картинки. Безусловно, Синдикат закрутит вихрем своих событий героиню, заставит ее на какое-то время дышать в унисон с собой, пленит ее своей несуразностью и, в то же время, неповторимой жизненной полнотой. Но истекают положенные три года, героиня забирает свои вещи из кабинета и уничтожает все документы, связанные с проделанной работой, из памяти компьютера. Уезжая, она забирает только тот багаж, который привезла с собой три года назад — ни больше, ни меньше. Выходит, что относительно главной героини, "не работает" один из основных отличительных признаков романа, а именно — отражение развития и становления личности главного персонажа произведения. Героиня "Синдиката" не является объектом наблюдения — она сама наблюдатель, "ловец душ", карикатурист, который скрупулезно собирает по кусочкам человеческие жизни, раскадровывая их и надписывая над ними соответствующий текст. Героиня наделяется функциями автора, наследуя от него имя и профессию: главная героиня — это писательница Дина Рубина. Так вот Дина Рубина, героиня "Синдиката", как бы дистанцируется от повествования, одновременно оставаясь непосредственным участником описываемых событий. Она перепоручает свою функцию "рисовальщика комикса" одному из персонажей произведения, Яше Соколу. Он воплощает все увиденное в картинки на бумаге, переводит на язык рисунка то, о чем героиня могла бы написать. По праву Яшу Сокола можно назвать Суперменом, без которого не обходиться ни один более или менее стоящий комикс. Он — обличитель, он борец со злом. Столкновения темных и светлых сил — это основная коллизия комикса. И она сполна воплощается в "Синдикате". Каждый день Сокол вступает в символическую борьбу с начальством Синдиката, его штатным составом, рисуя дерзкие пародии на бесконечные собрания и совещания, которые проводятся в организации почти ежедневно и очень часто напоминают шабаш. Стоит лишь обратить внимание на характеристики некоторых героев: это и неугомонная ведьмочка, Анат Крачковски, готовая завязать скандальчик на любую тему с первым встречным и Роза Марселовна Мцех (она же Угроза Расстреловна Всех), которая обошла самого Мефистофеля Гёте тем, что "вечно хотела блага и вечно совершала зло". Другие персонажи так же не уступают им в яркости и колорите. В их описании превалирует гротеск и абсурдность. За счет такой игры с персонажами создается впечатление марионеточности героев: их лица — запоминающиеся и броские, в тексте герои определяются как "клоуны". Однако, что интересно и важно, автор "прорисовывает" не только внешнюю, очевидную сторону характеров, но и дает возможность читателю угадать под маской практически каждого персонажа психологизм романного героя. 

Каждый образ, на самом деле многогранен, он не поддается описанию в одномерном комиксе, он шире маленьких клеточек-кадров, в которые его время от времени помещают. Именно поэтому герои часто покидают свои комиксовые клетушки и отправляются разгуливать уже по просторам романа, беспрестанно переступая заветную грань между белым и черным. 

Диалогичное сосуществование романа и комикса мы можем наблюдать также и на композиционном уровне: на первый взгляд вполне целостный текст делится на три части, которые, в свою очередь, состоят из небольших глав. Каждая глава представляет собой практически сюжетно завершенную ситуацию, историю — за счет этого создается впечатление раскадровки каждой части, что свойственно уже комиксу. Получаем, таким образом, множество сюжетных линий, которые объединяются общей романной идеей, одним основным сюжетом. Если такая эпизодичность и отрывочность повествования не свойственна классическому роману, то в романе-комиксе — это вполне оправданное и органичное явление. 

В художественном мире "Синдиката" обозначаются две пространственные противоположности, воспринимающиеся через призму сознания героини-автора — это Россия и Израиль. Преодоление героиней границы "ужасной России" способствует восприятию этих двух стран, как разных полюсов. Но в ходе повествования, а точнее уже к середине второй части, мы понимаем, что в принципе Россия и Израиль вполне соотносимы между собой — каждое из этих пространств не уступает другому в абсурдности и самобытности. В третьей части, как это часто и бывает в комиксах, граница между двумя пространственными реалиями, которые до этого существовали параллельно, стирается и Россия и Израиль совмещаются в общей трагедии: назревающий в России пожар в доме героини заканчивается взрывом в Иерусалиме, жертвой которого она становится. 

Сама организация Синдикат, которой и посвящено произведение, является третьим суверенным и совершенно обособленным пространством. Синдикат предстает перед нами эдакой избушкой на курьих ножках, "корпорацией темных сил". Находясь практически в центре города, Синдикат скрывается от глаз посторонних в здании детского садика, напоминая собой голограмму, которая то появляется, то исчезает, в зависимости от угла ее наклона. Именно такие секретные корпорации и создают обычно комиксовые злодеи. Но не все так однозначно в данном случае: Всемирный Синдикат Восхождение — это организация, призванная заниматься возращением евреев на их историческую родину, а, следовательно, руководствуется самыми благими намерениями и целями. Таким образом, создается конфликтная ситуация, которая прослеживается во всем произведении. Конфликт, внутренний и внешний, — романная характеристика, которая сочетается с комиксовым традиционным делением на "+" и "-". 

Резкие переходы от одного к другому, от картинки к картинке — основное свойство повествования романа-комикса "Синдикат". Такое мелькание оправдывается комиксовым характером восприятия мира. Для автора много важнее не интрига повествования, а смена кадров и лиц. Проявляется это на текстовом уровне в плане чередования совершенно противоположных ситуаций. К примеру, на протяжении всего повествования ироничные, абсурдные и смешные сцены сменяют картины катастрофы, беды. Так шутливая панибратская торговля главной героини с иерусалимским продавцом-шляпником прерывается ужасным раскатом взрыва, который "страшно сотрясает весь город". Таким же образом выглядит и обстановка в офисе: Петюня, травящий пошлые анекдоты и постоянно появляющиеся в Синдикате родственники жертв израилевских терактов: "Утром я столкнулась в проходной с Изей, который, пряча глаза, сказал, что привезли из Омска нашу Геулу, и должны отправить ее домой, в Израиль, где вчера во взрыве погибла ее младшая дочь. Изя сказал меланхолично: в куски. Я зажмурилась". 

Такое соединение несовместимого в тексте можно характеризовать не только жанровой природой комикса, но и своеобразной игрой частей слова "ко-микс", в которой вычленяется элемент "микс", что и будет обозначать смешение. 

Подобное смешение реализуется и на уровне гипертекстовой организации повествования. Все произведение состоит из нескольких текстовых "слоев": внутри основного повествования, которое представляет собой воспоминания главной героини, находятся мини-тексты: это личные файлы в компьютере героини, анекдоты, рассказываемые одним из персонажей, электронные письма, звонки потенциальных клиентов Синдиката. За счет чередования этих текстов создается визуальное ощущение мелькания картинок. Читатель имеет возможность не только тематически распознавать переход от одного текста к другому, но и видеть их внутри повествования: каждое письмо, анекдот, звонок и др. выделено особым шрифтом, что позволяет сразу вычленить его в общем потоке письменной речи. Именно так реализуется жанровая уникальность комикса: это особый тип повествования, сочетающий зрительное, вербальное и многоярусное гипертекстуальное построение повествования. 

Интересно, что эти малые части одного произведения прочитываются как в комплексе с основным текстом, так и отдельно друг от друга, не нанося тем самым особого вреда общей идее романа-комикса, потому что "Синдикат", кроме всего прочего отличается своей "безкульминационностью" и бесконечной перспективой, как и любой классический комикс. Даже теракт, жертвой которого становится героиня, невозможно назвать кульминацией или знаковым моментом текста вообще, потому что с самого начала произведения читатель наблюдает взрывы различной силы в разных "уголках" романа-комикса, за счет чего все это воспринимается вполне привычным и даже обыденным. Произведение представляет собой как бы вырванный кусок реальности без начала и конца. Если нулевое начало — это вполне приемлемо для традиционного романа, то, даже не открытый, а оборванный финал — это уже комиксовый признак произведения. 

В финале "Синдиката" героиня, она же автор комикса и его участник, дает понять, что закончила рисовать свои картинки. "Синдикат" кончается для героини, но не перестает существовать сам по себе: героиня "бросила в аквариум щепотку сухого корма для мальков. И — вышла из романа…". Мы идем вслед за ней, но беспрестанно оглядываемся назад, догадываясь, что эти мальки, которым бросила корм Дина Рубина, являются символом того, что все еще только начинается. 

Примеров такого рода в тексте более, чем достаточно: совмещение особенностей двух литературных жанров сопровождает все повествование, придавая ему неповторимую индивидуальность и оригинальность. Под кажущейся внешней простотой и доступностью внутри романа-комикса разгораются нешуточные булгаковские страсти, циркулируют мысли, достойные героев Достоевского, на каждом шагу создаются чеховские ситуации. Вот и существует текст на грани абсурдного и жизненно важного, реального и ирреального, смеха и слез. Безусловно, мы можем назвать автора романа-комикса "Синдикат" своего рода новатором в области жанра, так как до Дины Рубиной жанр такого рода не реализовывали ни отечественные, ни зарубежные авторы. "Роман — сама пластичность. Это — вечно ищущий, вечно исследующий себя самого и пересматривающий все свои сложившиеся формы жанр" — писал о романе М.М. Бахтин. Дине Рубиной с блеском удалось воспользоваться податливым романным материалом для создания совершенно новой нетрадиционной литературной формы. Границы между романом и комиксом внутри произведения очень подвижны, в чем мы могли не раз убедиться. И это дает нам основание предположить, что и сам жанр такого рода вряд ли может стать статичной литературной формой — он вариативен, подвижен и индивидуален. 

Сращение двух противоположных форм в рамках одного жанра не кажется искусственным или надуманным — оно органично реализуется и существует в границах конкретно текста романа-комикса "Синдикат".